«В городах живет население, в деревне – народ», – любил говаривать экс-депутат областного парламента Александр Синягин. Только народа осталось чуть.
Во второй половине XX века Владимирский край потерял сотни населенных пунктов. При Хрущеве была кампания по ликвидации «неперспективных» сел и деревень и переселению их обитателей на центральные усадьбы колхозов или совхозов. А при Брежневе, с 1974 года, после выдачи паспортов колхозникам начался массовый исход селян в города и поселки.
Волюнтаризм, понимаешь!
Сегодня во Владимирской области, включая города и поселки городского типа, насчитывается 2524 населенных пункта. Начиная только с 1965 года на ее территории было упразднено в качестве несуществующих 816 сел, деревень и поселков, еще 180 вошли в состав других поселений и фактически тоже перестали существовать в качестве самостоятельных единиц, потеряв свои названия.
За тот же период еще 100 населенных пунктов, не считая уже исчезнувших, были переименованы. Таким образом, если сравнивать с картой 1965 года, во Владимирской области число отдельных населенных пунктов, в абсолютном большинстве сел и деревень, на сегодняшний день сократилось на 1096, или на 30,5 %. То есть почти каждое третье село (деревня) перестали существовать.
При этом Владимирская область в плане сокращения сельских населенных пунктов – пример достаточно типичный. Так было почти в каждой области прежнего Советского Союза и нынешней России.
Кстати, по официальной статистике, гитлеровскими оккупантами во время Великой Отечественной войны в СССР было уничтожено 70 тысяч сел и деревень. Получается, что спустя 20 лет после Победы и в последующие десятилетия в масштабе всей страны исчезло селений столько, сколько могло бы исчезнуть после очередного военного лихолетья.
Ломать – не строить
Исчезали древние исторические погосты, существовавшие, может быть, еще с былинных времен княгини Ольги и ее внука князя Владимира Святославича. Веретевский погост в Камешковском районе, Андреевский – в Киржачском, Старинский – в Судогодском, Куземский – в Меленковском еще обозначены на картах, но храмы их очень трудно возродить, и статуса населенных мест эти прежние церковно-административные центры больше не имеют.
Как показывает опыт последних лет, даже при наличии материальных ресурсов и энтузиастов вернуть жизнь в старые погосты и села очень непросто. Вот, к примеру, восстановлены храмы в погосте Медуши Ковровского района и в селе Акиншино Вязниковского, но действующими селами они все равно не стали, а те же Медуши, по сути, оказались не востребованы, ибо найти иноков, не говоря уже о мирянах, желающих жить в такой глуши, задача почти невыполнимая. И если прежде там жили сотни людей, проходили ярмарки, имелись лавки, школы и прочая, как сейчас принято говорить, инфраструктура, то теперь все это восстановить почти невозможно. Не зря говорят, что ломать – не строить…
Козлятьево стало Ясной Поляной
С нашей карты исчезло немало знаковых названий. Например, Покров и Киржач. Нет, не города, конечно же, а старинное село Покров Юрьев-Польского района (кстати, его упразднили не так давно – в 1975 году) и деревня Киржач – Собинского.
Правда, исчезали не только древние селения, но и поселки при ликвидированных производствах (например, лесопилках) советских времен. В Меленовском районе даже существовал поселок Призыв. Сразу в нескольких районах имелись так называемые Химбараки – память о прежде существовавших там кустарных химических заводиках, где перерабатывали продукты лесного промысла, производили спирт, поташ, сажу, древесный уголь. На многих подобных «бараках» в сталинские времена работали зэки. Поэтому это тоже память, хотя и совсем иного рода.
Нельзя не сказать и о кампаниях массовых переименований сельских населенных пунктов, которые особенно активно велись во второй половине 1960-х гг. «Неблагозвучные» и неудобно звучащие с идеологической точки зрения, просуществовавшие со времен Ивана Грозного, а то и с Дмитрия Донского названия сел и деревень в одночасье заменялись на безликие «от балды» придуманные имена.
В Александровском районе две деревни Мироедово переименовали в Кленовую и Садовую, а две Погорелки – в Ягодную и Дубки. В Вязниковском районе Злыднево стала Грачевкой, а Горелые Рылухи – Зелеными Прудами. В Кольчугинском районе вместо непрезентабельного Козлятьева появилась своя Ясная Поляна. В Петушинском районе Лачуги стали Красным Лучом, а Погорельцы – Вишневкой. В Селивановском районе Марьин Оселок переиначили в деревню Прибрежная. В Юрьев-Польском районе вместо «неправильной» деревни Кобелиха до сих пор существует вполне респектабельное Красное Заречье. Там же Пьянцино от греха подальше переделали в безликие Ручейки.
Особенно «невезучие» деревни переименовывали несколько раз. Например, в Судогодском районе деревню с вполне объяснимым крестьянским названием Поросятьево в 1965 году нарекли Залесной, а в 1966-м переиначили в деревню Оково.
Иногда переименования доходили до полного абсурда. В 1965 году в Суздальском районе деревню Пустой Ярославль переименовали в просто Ярославль. Но такое усеченное название не прижилось, так как в документах и на почте возникала путаница с куда более известным и населенным тезкой на Волге.
Логику иных переименований постичь вообще невозможно. Так, в Александровском районе деревню Новинки переиначили в Гремячево, в Вязниковском районе Акулиху – в Моховую, в Гусь-Хрустальном районе Гришки – в Заболотье. Зачем это было сделано, не знает никто.
Кстати, интенсивность переименований зависела от ретивости властей на местах. К чести руководителей Киржачского и Муромского районов брежневской поры там ни одного случая переименования населенных пунктов не зафиксировано!
В тему:
Уходящая натура
Вместе с каждой потерянной деревней, с каждым селом, как правило, просуществовавшим по нескольку столетий, навсегда исчезают наши корни, пропадает и забывается наша история, порастают быльем могилы предков, нивелируется любовь к малой родине, а патриотизм зачастую становится не в меру абстрактным. И уже сейчас, скажем, знаменитые «Владимирские проселки» нашего земляка Владимира Солоухина в немалой части читаются как некое путешествие во времени, так как очень многое из того, что мог видеть писатель в середине 1950-х гг., мы теперь уже никоим образом лицезреть не сможем, разве что узнать о том, что безвозвратно утрачено.
Статистика потерь по районам
Больше всего потеряли селений:
Вязниковский – 119 селений,
Юрьев-Польской – 107,
Александровский – 77,
Собинский – 70,
Ковровский – 65.
Меньше всего потеряли селений:
Муромский – 16,
Киржачский – 16,
Камешковский – 18,
Гороховецкий – 22.
Николай ФроловЭтот материал написан специально для газеты "Призыв". Если он Вам понравился, поделитесь, пожалуйста, им в социальных сетях.
Show More